Книга 47 Большой Медведицы - Олег Казаков

В 1156 году Оттон II Богатый, маркграф Мейсена, дал Лейпцигу городские права и рыночные привилегии. Лейпциг находился на пересечении Королевской (Via Regia) и Имперской (Via Imperii) дорог, благодаря чему постепенно стал крупным центром торговли. Лейпцигская торговая ярмарка явилась одной из первых торговых ярмарок в мире и имела большое значение для экономических отношений с восточной Европой. Все это очень хорошо подходило двум хорошеньким ведьмам, которые объявились в городе и вскружили головы всей знатной части мужского населения города.

Сами сестры рассказали за рюмкой травяного ликерчика местному судье, что бежали прямо после Киевского мятежа после смерти великого князя Святополка Изяславича. Князя отравили и он умер 16 апреля 1113 года. После смерти вспыхнуло восстание, начали громить «казарскую корпорацию», а фамилия у сестер была хоть и немецкая, но вполне подходящая для погрома. Сестры не стали ждать – пока их сожгут, повесят во дворе или зарубят топором, а прихватили что смогли и убежали из негостеприимной столицы Киевской Руси.

Никто не знал – откуда и когда точно появился замок Виттерманн. Синяя ведьма и ее сестра купили замок (с их же слов) у самого Генриха II Младшего[48] в 1117 году, который продал его с удовольствием и вместе с привидениями, обитающими преимущественно на чердаке и в подвале. Местные жители боялись приближаться на пушечный выстрел и называли замок сестер Липовым замком – к нему вела роскошная липовая аллея. Виттерманы прозвали ее Via Scientiarum – «дорога знаний».

В декабре этого же, 1117 года случилось еще одно происшествие: скончалась Гертруда Брауншвейгская, маркграфиня из графства Мейсен. Сестры Виттерманн неожиданно появились на похоронах и выразили свое почтение. Холодной зимой, изящная карета на полозьях появилась у ворот Брауншвейгского собора. Сестры позднее сообщили, что они привыкли к суровой зиме, не боятся голодных волков и находились в Го́сларе[49], расположенном у подножия Гарцких гор, где они были по делам своей металлургической мануфактуры, которую собираются открыть будущим летом. Узнав о таком трагическом происшествии, Виттерманны не могли не почтить память почтенной марграфини, о которой так много слышали.

Белый саркофаг графини был украшен огромных букетом алых роз, повязанный атласной, угольно черной траурной лентой. Где сестры Виттерманн добыли розы в декабре – так и осталось загадкой. Событие это еще больше укрепило мнение окружающих, что Эмма и Эльза – ведьмы.

После их отъезда в Брауншвейге прошел слух, что сестры Виттерманн приходятся дальней родней королеве Адельгейде, младшей сестре Владимира Мономаха, которая ранее звалась Евпраксией Всеволодовной и приходилась женой Генриху IV, императору Священной Римской империи и непримиримому врагу покойной Гертруды Брауншвейгской. Следовательно, сестры Виттерманн – княжеского, королевского рода, хоть и десятая вода на зыбком овсяном киселе немецко-славянской политики. Зловещие слухи распускались с нескончаемым упорством.

По версии немецкого историка Герда Альтхоффа[50], брак Адельгейды и Генриха преследовал своей целью укрепить связи императора с саксонскими правителями. Новобрачной предназначалась роль заложницы, что для своего времени было широко распространенной практикой, позволявшей укрепить и обезопасить заключенный политический союз.

Известно было, что Генрих очень ревновал свою жену и плохо с ней обращался. Одно из таких свидетельств приводит русский историк Н. М. Карамзин: «Желая испытать целомудрие Агнесы, Генрих велел одному барону искать ее любви. Она не хотела слушать прелестника; наконец докуками его выведенная из терпения, назначила ему время и место для тайного свидания. Вместо барона явился сам император, ночью, в потемках, и вместо любовницы встретил дюжину слуг, одетых в женское платье, которые, исполняя приказ императрицы, высекли его без милосердия, как оскорбителя ее чести. В мнимом бароне узнав своего мужа, Агнесса сказала: „Для чего шел ты к законной супруге в виде прелюбодея?“ Раздраженный Генрих, считая себя обманутым, казнил барона, а целомудренную Агнессу обругал с гнусной жестокостью: нагую показал молодым людям, велев им также раздеться».

В «Штаденских анналах» – написанном в XIII в. на латинском языке историческоv сочинении аббата бенедиктинского монастыря св. Марии в Штаде Альберта, также указывается: «Конрад, сын Генриха от первого брака, восстал против своего отца по следующей причине. Король Генрих возненавидел королеву Адельхайду, свою жену, да так, что ненависть была еще сильнее, чем страсть, с которой он ее прежде любил. Он подверг ее заключению, и с его позволения многие совершали над ней насилие. Как говорят, он впал в такое безумие, что даже упомянутого сына убеждал войти к ней. Так как тот отказывался осквернить ложе отца, король, уговаривая его, принялся утверждать, будто он не его сын, а одного герцога, на которого названный Конрад был чрезвычайно похож лицом».

Есть версия, что происходило это потому, что Генрих входил в секту николаитов[51], которые практиковали оргии.